Ласло Немет (1901—1975) — замечательный представитель венгерской литературы XX века, мастер психологической прозы, автор многих романов, рассказов, пьес, очерков. Ряд его произведений известен и советским читателям. На русском языке были изданы его романы «Траур» (1971), «Эстер Эгетэ» (1974), «Вина» (1982). Много работал Ласло Немет и как переводчик, он переводил произведения Пушкина, Л. Толстого, Горького, многих западноевропейских писателей.

«Милосердие» — последний роман Ласло Немета, но дорога к нему ведет через всю жизнь писателя. Свои произведения Немет любил комментировать сам; вот и первому (1965) изданию «Милосердия» он предпослал небольшое вступление, в котором рассказал, какое место занимает этот роман в его творчестве, как отразился в нем процесс его созревания как художника. Еще в 1925 году, пишет Немет, когда самый авторитетный редактор начала столетия, Эрне Ошват, «вытащил меня из безвестности, первой рукописью, переданной ему, был рассказ «Телемах», первоначальный вариант будущего романа. Главным его героем был молодой человек. Нынешний свой облик роман стал обретать в начале тридцатых годов, в мой, если можно так выразиться, «греческий» период; назывался он уже «Милосердие» и как пара к роману «Траур» должен был создать некий противовес образу Жофи Куратор — Электре образом иной героини — Антигоны. Написанные тогда 60—70 страниц пропали в 1944 году, во время штурма Будапешта. В 57-м, когда (…) успех «Эстер Эгетэ» вдохновил меня на создание нового романа, я стал искать тему, сферу жизни, которые были бы внутренне оформлены и близки мне, а поэтому представлялись наиболее легкими; вот тут я и вернулся опять к «Милосердию». Как раз в то время исчезла и личная причина, которая вновь и вновь заставляла меня откладывать работу над этой книгой… Так что тема «Милосердия» пронизывает весь мой писательский путь, от полуосознанных поисков света до слов расставания с солнцем».

В изложенной автором творческой истории романа много отсылок к биографии писателя. Под «личной причиной» имеется в виду тот факт, что в основу коллизии произведения положены характеры и отношения родителей Немета: руки писателя в этом плане окончательно были развязаны лишь после кончины матери (отец его умер раньше). Из автобиографических или близких к ним произведений Немета мы знаем, что различное социальное происхождение родителей обусловило не только двойственность его взгляда на мир, но и ощущение постоянного напряжения, в котором он жил. Отец, выходец из крестьян, ставший учителем, ученым, и мать, родившаяся и выросшая в старинном районе столицы, Визивароше, где обитала состоятельная прослойка служащих, образовали такую странную, совмещающую несовместимое семью, в которой как бы переплелись и проблемы крестьянской жизни, и перспективы бытия интеллигенции. Семья эта была средоточием постоянно тлеющих противоречий, усугубляемых ситуацией, сложившейся в доме после долгого плена отца. Несовместимость жизненных принципов родителей накладывалась на драматизм социально-исторического момента: время действия романа охватывает годы всеобщей усталости и разочарования после первой мировой войны, когда весь венгерский народ в тот период с трудом приходил в себя после потрясения, вызванного падением Венгерской Советской республики, разгулом контрреволюции, распадом исторической Венгрии. Герои книги, как и большинство венгров в те времена, неуютно чувствуют себя в атмосфере лишений, безысходности, запоздалых вспышек революционной страсти, среди иллюзий, которым не пошли на пользу уроки истории. А неистребимая жизнь продолжает идти дальше, и появляется новое поколение — уже не только пассивный участник, но и мыслящий свидетель, даже судья тех, кто воплощает в себе и трагическую историю, и будущее народа.

Таким образом, несмотря на автобиографичность романа, сознание тесной взаимосвязи личной судьбы с историей и обществом позволяют писателю выйти за пределы случайных причин и следствий. Автобиографичность включает в себя и понимание Неметом своего

Виктор Смирнов — Милосердие палача читать онлайн

Игорь Болгарин, Виктор Смирнов

Адъютант его превосходительства

Милосердие палача

Туман медленно рассеивался, и то, что еще совсем недавно выглядело таинственно и угрожающе, приобретало очертания приткнувшихся к песчаному берегу кораблей и барж. Они теснились, словно скот на водопое. Возле судов сновали солдаты, которым через несколько минут предстояло идти в бой. Они ставили прочные дубовые сходни. По сходням нехотя, с опаской, подталкиваемые людьми, спускались лошади. Едва сойдя на берег, лошади, подогнув ноги, падали на песок.

Командующий десантом Яков Александрович Слащев с небольшого пригорка наблюдал за выгрузкой десанта и недовольно хмурился. За пригорком, где находилась Ефремовка, начинали глухо пощелкивать в сыром воздухе оружейные выстрелы, пока еще одиночные, прикидочные, но явно свидетельствовавшие о том, что десант обнаружен и противник пытается угадать направление главного удара, чтобы там сосредоточить свои малые силы. Слащев был осведомлен, что Ефремовка охраняется одним полком, изрядно потрепанным, недоукомплектованным. Лучших командиров и красноармейцев забрали на польский фронт. Оставшиеся же должны были подготовить пополнение из местных парней, которые воевать не только не умели, но, похоже, и не очень хотели.

Взгляд Слащева задержался на расторопном капитане-артиллеристе Барсуке-Недзвецком, а по-военному – просто Барсуке. Тот возникал то возле одной баржи, то возле другой, на кого-то покрикивал, где-то подставлял плечо.

«Вот на таких армия и держится», – одобрительно подумал он.

В офицеры, как помнил Слащев, Барсук выбился из вольноперов[1], после двух лет службы наводчиком да краткосрочных курсов. Первая мировая, она же Великая, многих вот так выдвинула из грязи в князи. Барсук гордился своими звездочками на погонах и двумя Георгиями на груди. Он словно был рожден для войны. Видать, и война поняла и полюбила его.

Барсук на глазах Слащева из шести утопленных в разгрузочной сутолоке пушек четыре уже выволок на берег. Мокрый и грязный, но весело скалящийся, он шагал среди лежащих на берегу лошадей, отыскивая не поддавшихся качке.

– Гляди, какая скотина лошадь! – орал он, обдаваемый брызгами волн. – От грамма никотина, зараза, сдыхает, от полстакана водки шалеет, а от шторма ложится, как свинья… А еще на четырех ногах. Почему мы, двуногие, все терпим?

Сотня солдат, таких же мокрых с головы до пят, как и Барсук, да пятерка лошадей тащили по зыбучему песку уже пятую пушку.

– Француженка моя! – поцеловал Барсук ствол вытащенной из воды семидесятипятимиллиметровки. – Красавица худосочная!.. Соленая, зараза!

Мимо Слащева пробегали казаки и поднимались на пригорок. Встреченные нестройными залпами, они, не приученные воевать в пешем строю, залегли.

Красноармейцы полка Короткова, изредка отстреливаясь, лихорадочно окапывались на узком перешейке между лиманом и селом. Почва была легкая, копали быстро, но песок вновь осыпался – и получались не окопы, а черт знает что, какие-то ямки для детских игр. Настроение у бойцов было скверное, все понимали: понакидают беляки шрапнельных гранат – не спрячешься. И все равно работали шанцевым инструментом споро: хоть задницу от пуль спрятать – и то дело.

Пыль стояла столбом и оседала на потные гимнастерки. Туман уже рассеялся, и начало пригревать солнце.

Коротков, глядя с крыльца на широкую полосу пыли, окутывавшую околицу села, орал в телефонную трубку:

– Всего высаживается около десяти тысяч… Что значит «невозможно»? Невозможно голым задом на еже сидеть. А у меня верные сведения, надежный человек у плеча, он подсказывает.

Кольцов действительно стоял рядом, и Коротков по-свойски весело ему подмигнул.

– Высаживается корпус генерала Слащева, в авангарде у него конная бригада Шиффнер-Маркевича. И еще Восьмой кавалерийский полк с конной батареей. Шиффнер-Маркевич с казачками по берегу лимана вроде на Акимовку чешут. А Слащев пока тут, возле нас обретается. Видать, скоро вдарит… Во-во! Потому и говорю «видать», что не знаю, по сопатке влупит или под зад коленкой… Ну что ты мне, Михал Иваныч, все про субординацию! Мне теперь, Михал Иваныч, смерть принимать надо, не до ваших умных слов!..

Кольцов с горечью вслушивался в громкую и резкую речь комполка. Этот мужик понравился ему сразу, и было ясно, что он со своими ребятами здесь, на этом песчаном перешейке, и останется, ляжет под напором слащевских колонн. А что Слащев воевать умеет – и красные и белые хорошо знают. Настоящий военный талант. Коротков ли ему помеха?

Кольцов был рад, что судьба в конце концов вывела его на Короткова, который сразу же, с первых слов, поверил и ему, и истинности его поспешного, захлебывающегося в словах доклада. Этот бывший унтер-офицер царской армии сразу понял, что Слащев, и только Слащев, способен на такой невероятный, рискованный десант, на высадку целого корпуса, да еще в шторм, да еще в Кирилловке, на острие самого дефиле, где противника ну никак не могут ждать. Даже высокообразованный начштаба Тринадцатой армии Михаил Иванович Алафузо не смог бы предугадать такой операции.

Коротков бросил трубку на телефонный аппарат, вытер взмокший лоб.

– Ну что? Все же поверили? – спросил Кольцов.

– Видать, дошло. Зашевелились, мать…

– Ты вот что, Коротков! – Голос Кольцова зазвучал строго, по-приказному. – Вели-ка выдать мне винтовку. Не могу же я у тебя тут, в самом деле, за штатского ходить!

Коротков оскалил белые ровные зубы. Было ему лет двадцать пять, и семь из них он провел в войнах. Всего нагляделся.

– Э нет! В цепь я тебя не пошлю, – сказал он. – Мне лишнего мертвяка не надо. У меня своих скоро считать не пересчитать. А ты, видать, птица особого полета. И выходит так, что моя задача тебя сберечь и в штаарм живым и целым доставить… Словом, вот что! Ты умойся, а то кровь на лице, и возьми мою командирскую фуражку – больно вид у тебя невнушающий. Я сейчас всю полковую документацию вместе с особистом в тыл на всякий случай отправляю. Поедешь с ним… пока, может, проскочите… А со мной тебе делать нечего, у меня тут задача солдатская, простая, как котелок: стоять – и все… Прощай, браток, а дело ты сделал большое. Я так понимаю своим церковно-приходским умом, что, если б не ты, отрезал бы Слащев почти всю Тринадцатую армию и прижал бы ее к Крымскому перешейку, а оттуда бросил бы главные силы… Так? И была бы Северная Таврия открыта, как глечик с молоком для кота… А теперь еще будет вопрос: что у кого и как получится. Не застрянет ли голова кота в этом самом глечике?

Он рассмеялся. Почти беззлобно.

Прочитать полностью

Книга Охота без милосердия читать онлайн Майкл Утгер

Майкл Утгер. Охота без милосердия

Ретро-детектив — 3

Книга первая

Ураган в ясную погоду

№ 609 отель «Рузвельт» Чикаго, штат Иллинойс

Осень, 1934 год

После Бразилии погода в Чикаго показалась промозглой и неуютной. Однако номер в отеле, где я остановился, отличался своей комфортабельностью и прочими излишествами, от которых мне приходилось отказываться в Южной Америке.

В деньгах я не нуждался. Перед отъездом из Рио, где мне пришлось отработать три года редактором филиала «Дейли Ньюс», я сумел продать несколько своих рассказов в издательство «Галлимара», а мой последний криминальный роман стоял третьим в списке бестселлеров этого года.

На четвертый день безделья, когда я уже набил свой желудок нормальной пищей, прополоскал горло настоящим скотчем и набаловался с полноценными девочками, мне стало скучно. В голову не приходило ничего путного. Для людей моей профессии без заразительной темы в голове жизнь быстро превращается в ад, и начинаешь сам себе действовать на нервы.

Туманный серый пейзаж за окном не улучшал настроения. Моросящий дождь, сырость и тоска. Я валялся на огромной кровати в плаще и шляпе и пытался заставить себя подняться и выйти на улицу. У меня не было определенных планов, просто не хотелось оставаться с самим собой наедине.

В тот момент, когда я мысленно выстраивал свой маршрут на сегодняшний вечер, тишину разорвал телефонный звонок. Инстинкт репортера заставил меня схватить трубку, о чем я тут же пожалел.

– Привет, путешественник! Я рад, что застал тебя. Черт бы его подрал! Я никому не докладывал о своем возвращении и не желал этого делать по меньшей мере еще пару дней.

– С чего ты взял, что застал меня?

– С чего взял? У меня работа такая. Положенные на акклиматизацию и адаптацию четыре дня истекли.

Если я засвечен, то от этого типа не отвертишься. Кэлп был моим издателем в течение десяти лет, и я знал его настырность. У меня осталось два выхода: либо вернуться в Бразилию, либо садиться за стол.

– По твоему, четыре дня – это отпуск?!

– Не будь занудой. По пустякам я не стал бы тебя беспокоить.

– А что случилось? В Белый дом пришли красные или мистер Хэммет признал себя побежденным?

– Что-то в этом роде. Пора приниматься за работу.

– Мой Пегас пасется в трущобах Чикаго, и его брюхо пусто, как барабан.

– Чепуха! Твоя новая тема – банда Диллинджера!

– Какая еще банда?! Чикаго спит мирным сном.

– Это ты все проспал в своей Бразилии. Диллинджер перевернул вверх тормашками полстраны. Более полусотни банков открыли перед ним свои сейфы. Мы опоздали на год. Для нашего бизнеса это невосполнимая утрата, старина. Голливуд уже снимает фильм, выходят книги с его биографией, пара романов уже вышла, но это стандартные скороспелки. Еще с десяток сопляков дописывают последние главы… короче говоря, приступай к работе, нужен сногсшибательный триллер.

– Во-первых, я не пишу книг о гангстерах, во-вторых, нет смысла браться за тему, которую жует полстраны. В-третьих…

– В-третьих, я послал за тобой машину, она наверняка уже ждет тебя у отеля. Тебя отвезут к человеку, который предоставит нужные материалы. Веллер все объяснит по дороге.

Я понял, что мне не отвертеться. Если Кэлпу что-то втемяшилось в голову, то выбить эту блажь невозможно. В трубке раздались короткие гудки.

Конечно, я знал о Диллинджере все, что успели опубликовать о нем в газетах и высказать по радио. Заурядный бандит с претензией на сверхличность. Самому мне и в голову бы не пришло написать о нем и десяти строчек, но, к сожалению, Кэлп имел рычаги давления: наш контракт вынуждал меня подчиниться его прихоти. Я ничего не имел против нашего сотрудничества, Кэлп опытный издатель, имеющий нюх и точно знающий, чего требует публика, но на сей раз он допустил промашку.

Книга: Милосердие смерти. Истории о тех, кто держит руку на нашем пульсе — Сергей Ефременко

Книга «Милосердие В Жизни Посланника Аллаха»

У Посланника Аллаха ﷺ был уникальный подход к людям и уникальная реакция на обстоятельства, в которых он оказывался. Пречистая Сунна — настоящее сокровище для тех, кто желает научиться правильно строить отношения с людьми. Каждый миг жизни Послан-ника ﷺ — маленький урок этики. Жизнь Мухаммада ﷺ была эталоном для отдельного человека и общины. Его слова и дела — богатейшее наследие для тех, кто ищет благо и стремится изменить мир в лучшую сторону. Личность Посланника Аллаха ﷺ относилась к числу те…

У Посланника Аллаха ﷺ был уникальный подход к людям и уникальная реакция на обстоятельства, в которых он оказывался. Пречистая Сунна — настоящее сокровище для тех, кто желает научиться правильно строить отношения с людьми. Каждый миг жизни Послан-ника ﷺ — маленький урок этики. Жизнь Мухаммада ﷺ была эталоном для отдельного человека и общины. Его слова и дела — богатейшее наследие для тех, кто ищет благо и стремится изменить мир в лучшую сторону. Личность Посланника Аллаха ﷺ относилась к числу тех, которые оказывают огромное влияние на окружающих. Эта особенность была присуща ему с детских лет и до самой кончины. Это удивительное явление, и объяснить его можно лишь тем, что он был посланником Господа миров. В книге освещён лишь один из аспектов его величия — милосердие, и рассказывается о том, как это качество проявлялось во всех словах и делах Посланника Аллаха ﷺ. Невозможно найти среди его деяний и поступков такой, в котором не проявлялось бы в той или иной форме его милосердие. Даже в таких обстоятельствах, которые трудно связать с милосердием, оно всё-таки присутствовало в его словах и действиях. Это правило, из которого не было исключений. Книга предназначена для широкого круга читателей. Книга «Милосердие В Жизни Посланника Аллаха» автора Рагыб аль-Ханафи ас-Сирджани оценена посетителями КнигоГид, и её читательский рейтинг составил 8.00 из 10.
Для бесплатного просмотра предоставляются: аннотация, публикация, отзывы, а также файлы для скачивания.

: в новой книге Папа Франциск называет милосердие важным

В некоторых вопросах Франциск совершенно прямолинеен. О бедных, бездомных и тех «иммигрантах, которые пережили переход и высадились на наших берегах», — говорит он, — «мы касаемся плоти Христа в том, кто изгнан, голоден, жаждет, наг, заключен в тюрьму, болен, безработный преследуемых, ищущих убежища ».

По спорным темам о гомосексуализме и разводе он не предлагает никаких доктринальных изменений, но, как он делал в предыдущих заявлениях и интервью, призывает церковь принять ко всем гостеприимный подход, включая понимание, терпимость и сострадание.Отвечая на вопрос о гомосексуализме г-на Торнелли, он повторяет свое часто цитируемое замечание «Кто я такой, чтобы судить», добавляя, что «прежде всего стоит отдельная личность в ее целостности и достоинстве».

Папа наиболее критично относится к тем, кто бросает камни. Гордость, лицемерие и стремление судить других с точки зрения «предвзятых представлений и ритуальной чистоты» — цели его гнева. Он наказал церковных бюрократов за их «богословский нарциссизм» и говорит в этой книге, что «мы должны избегать отношения тех, кто судит и осуждает с высокой высоты своей собственной уверенности, ища занозу в глазу своего брата, оставаясь при этом. не подозревая о луче в своем собственном.

Заядлый читатель (он сказал, что его любимые авторы — Борхес, Достоевский и Джерард Мэнли Хопкинс) и поклонник итальянских неореалистических фильмов, папа имеет легкий стиль разговора, который легко перемещается между народными высказываниями и эрудированными аллюзиями. между логикой здравого смысла и страстными философскими идеями. Он склонен к запоминающимся метафорам — например, призывать священников выходить в свет и быть «пастырями, живущими с запахом овец». И здесь он обсуждает, что грех — это «больше, чем пятно», которое можно удалить походом в «химчистку», но рану, которую «нужно лечить, исцелять».

Легкость, с которой Папа говорит о проблемах простых людей, а также его скромный образ жизни (жизнь не в Апостольском дворце, а в скромном гостевом доме в Ватикане и путешествие в крошечной машине Fiat) коренятся в искреннее чувство смирения. «Священнику нужно думать о своих грехах, — говорит он в этой книге, — слушать с нежностью, молиться Господу о таком милосердном сердце, как его, и не бросать первый камень, потому что он тоже грешник, которому нужно прощение. ”

Поросенок по имени Кейт Дикамилло: 9780763677534

Хвала

В этой восхитительной книжке с картинками популярная серия ранних читателей о свинье Мерси рассказывает историю происхождения… Как и в предыдущих книгах, иллюстрации гуашью отполированы до блеска, и, к счастью, здесь есть больше места для сияния. Винтажный вид книги хорошо подходит к рассказу и обязательно заинтересует читателей. Старые друзья и новые поклонники оценят это; принести тост.
—Список книг

Перефразируя бессмертного паука, Милосердие — это какая-то свинья … Младшие братья и сестры любителей книг по главам Милосердия найдут свой путь в серию с этим первым взглядом, написанным специально для них.
—Kirkus Reviews

Как всегда, яркие краски и смелые характеристики Ван Дюзена радостно сопровождают историю Дикамилло, на этот раз новой и развивающейся семейной любви. Зарекомендовавшие себя поклонники найдут здесь много интересного, а новички будут очарованы, что сделает эту игру естественной ступенькой к оригинальной серии.
—Publishers Weekly

Образцовые иллюстрации, выполненные гуашью Ван Дюзена, идеально передают характер каждого персонажа, особенно неугомонную и очаровательную Мерси.Хотя эта книга с картинками Мерси Уотсон не является начинающим читателем, как остальные, она понравится ее многочисленным поклонникам и послужит отличным введением для детей младшего возраста.
— Журнал школьной библиотеки

Гуашевые иллюстрации Ван Дюзена достигают астрономических высот на измерителе привлекательности, и читатели будут в восторге, когда розовая крошка Мерси прыгает по миру на кончиках своих крошечных рысаков. Независимо от того, улыбается ли она из пеленального одеяла или летит вверх ногами и вздрагивает из задней части грузовика со свиньями, эта маленькая поросенок наверняка завоюет столько же друзей среди недограмотной толпы, сколько у нее было среди ранних читателей.Надеюсь, мини-Милосердие вернется за новыми приключениями.
—Полная осведомленность для читателей

Иллюстрированный Крисом Ван Дюзеном, который также сделал картинки для серии первых читателей Мерси Уотсон миссис ДиКамилло, этот заклинатель рассказывает, как свинья поселилась в безупречных окрестностях Декаву Драйв с обожающие и снисходительные мистер и миссис Уотсон … Цвета жевательной резинки и блестящие поверхности картин мистера Ван Дюзена (см. ниже) делают весь мир Мерси таким, как будто он сделан из помадки — достаточно справедливо, потому что это очень милое место .
— The Wall Street Journal

По милости | Издательство Принстонского университета

С древних времен милосердие считалось добродетелью. Власть монархов была узаконена их актами милосердия, их милосердие демонстрировало их божественную природу. Однако к концу восемнадцатого века милосердие стало «несправедливостью, совершенной против общества… явным пороком». Милосердие было изгнано из политической жизни. Как это случилось?

В этой книге Малкольм Булл анализирует и оспаривает отказ Просвещения от милосердия.В обществе, действующем на принципах рационального личного интереса, не было места для чего-то столь произвольного и случайного, и, будучи исключенным из теории государства Гоббса и теории справедливости Юма, милосердие исчезло из лексикона политической теории. Но, утверждает Булл, эти идеализированные концепции оказались слишком ограничивающими. Политический реализм требует признания основополагающей роли милосердия в обществе. Если мы уязвимы для вреда со стороны других, мы нуждаемся в их милосердии. Восстановив примат милосердия над справедливостью, мы можем ограничить власть сильных и высвободить свободу воли бессильных.И если аргументы в пользу капитализма являются аргументами против милосердия, может ли аргумент в пользу милосердия бросить вызов самой основе нашего мышления об обществе и государстве?

Важный вклад в современную политическую философию изобретательного мыслителя, On Mercy убедительно свидетельствует о возвращении этой забытой добродетели в самое сердце политической мысли.

Награды и признание

• Одна из книг нового государственного деятеля 2019 года

Малкольм Булл — профессор искусства и истории идей Оксфордского университета и старший научный сотрудник Крайст-Черч, Оксфорд.Он является автором книг о Вико и Ницше.

«В книге On Mercy Малкольм Булл проводит умный мысленный эксперимент по вопросу о том, может ли милосердие не только примириться с справедливостью, но и сместить ее в центр нашей политической жизни». —Дэвид А. Скил, Wall Street Journal

«Хотя книга Быка очаровательно эрудирована … это также важное произведение политической философии.» — Джо Хамфрис, Irish Times

«Тонкое, научное и интересное … в [этой] книге милосердие становится концепцией, которая может пролить свет на нашу историю, наше настоящее и дилеммы на горизонте». —Чьяра Риккардоне, Философ

«Книга Малькольма Булла О милосердии … раскрывает добродетель милосердия как средство свержения высших ценностей нашей эпохи, которые нас подвели». — Томас Мини, New Statesman

«Провокационное эссе Булла дает свежий взгляд на некоторые фундаментальные проблемы политической философии и ставит новый интересный вызов доминирующим подходам к политике, ориентированным на справедливость.» — Стивен Тюдор, Уголовное право и философия

«Бык, однако, приводит более далеко идущие доводы, чем просто умолять о важности соображений милосердия для политических аргументов нашего времени … [] увлекательное эссе». —Кристофер Брук, Mind

«В своем блестящем трактате О милосердии Малькольм Булл восстанавливает это древнее понятие, вытесненное современной политической мыслью, и мощно возвращает милосердие в основу современной политики.В обширной, мастерской и эрудированной истории, начиная с Сенеки и Цицерона и заканчивая Макиавелли, Гоббсом и Монтенем, Шкларом и Бернаром Уильямсом, Булл демонстрирует, что политика, в конце концов, есть не что иное, как милосердно проявленная власть. Единственный способ, которым мы, как общество, преодолеем опасности глобального изменения климата или угрозу апокалипсиса искусственного интеллекта, — это принять политику милосердия. Я призываю вас прочитать О милосердии ; это книга для нашего времени », — Бернард Э. Харкорт, автор книги Иллюзия свободных рынков

«В этом глубоком и оригинальном исследовании Малкольм Булл развивает видение общественной жизни как зависимой от желания людей проявлять милосердие.Он показывает, как этот новый подход может служить поправкой к традиционному чрезмерному вниманию к государству и справедливости, которое было характерно для некоторых недавних политических взглядов, и как он проливает неожиданный свет на широкий спектр насущных проблем в политике ». —Рэймонд Гойсс, автор книги Изменение предмета: философия от Сократа к Адорно

«Нет никого лучше Малькольма Булла. Часть удовольствия от этой книги заключается в том, что она дает читателям возможность подумать самостоятельно: она заставляет задуматься в правильном направлении.”—Кристофер Брук, Кембриджский университет

«Всегда приятно находиться в компании ума Малкольма Булла, и эта проницательная и интересная книга не исключение». — Софи Смит, Оксфордский университет

Год милосердия в иллюстрированных книгах — радость подметающая

Если вы заходите сюда впервые, не забудьте подписаться на Sweeping Up Joy на bloglovin или подписаться по электронной почте!

Папа Франциск объявил Юбилейным годом милосердия, который завершится в ноябре.В поисках способов отметить этот особенный год я знаю, что мои дети лучше всего учатся через рассказы. Они выучили наизусть Телесные Работы Милосердия (благодаря этому компакт-диску), но я хочу, чтобы они усвоили способы ЖИТЬ эти принципы, а не просто СПИСОК их.

В следующих книгах нет списка «Дел милосердия»; это книжки с картинками (вместе с парой книг с почетными главами), которые показывают работы в действии или дают более глубокое понимание ситуаций, требующих милосердия. Это истории. Они движутся. Они как можно деликатно представляют образы бедности и обид в мире. Я надеюсь, что эти книги сеют семена милосердия и служения в сердцах моих детей, когда мы читаем и перечитываем их вместе.

Юбилейный год милосердия в иллюстрированных книгах

1. Апельсин для Фрэнки Патрисии Полакко
   (накормите голодных, напоите жаждущих, оденьте голых)
   Эта вдохновляющая книга, действие которой происходит во время Рождества, показывает действие Телесных дел милосердия.Когда Фрэнки дарит бродяге свой особенный рождественский свитер, не считая стоимости, трудно сдержать слезы. Лучший комплимент, который я мог бы сделать книге, — это то, что я хочу стать лучше без малейшей проповеди. В этом и заключается сила этой истории.

2. Коза Беатрис Пейдж МакБрайер
   (накормить голодных, приютить бездомных, напоить жаждущих)
   Не позволяйте сдерживать себя тому факту, что последующая часть этой книги была написана известным политиком из этого драгоценного камня.Семья Беатрис «подарила» козу от кого-то из-за границы, и нам позволено увидеть огромное влияние, которое на всю жизнь оказывает одна коза на семью. Иллюстрации яркие и красивые, а простой сюжет хорошо понятен детям. Хотя Heifer International — организация, упомянутая в книге, католическая служба помощи также предлагает варианты покупки животных, финансирования инициатив по чистой воде и поддержки образования.

Обе эти организации позволяют семьям понять, что они могут послать (кроликов? Пчел? Семян?), Чтобы помочь семье за ​​границей.

3. Нана наверху и Нана внизу Томи ДеПаола
   (навещать больных, хоронить мертвых)
   Каждую неделю Томми навещает своих пожилых бабушку и дедушку и прабабушку. Я ценю то, как к «Нане наверху» относятся с любовью и достоинством, несмотря на то, что она хрупкая и не может позаботиться о себе. Когда Нана Наверху скончается, есть возможность обсудить смерть, а также молиться и вспоминать наших умерших близких.

4. Бабочка Патрисия Полакко
   (приют для бездомных)
   Когда маленькая девочка видит посреди ночи призрачную фигуру, она в конце концов понимает, что ее мать скрывала евреев от нацистов. Это история о мужестве и самопожертвовании — истинном приюте бездомных.

5. Четыре ноги и две сандалии Карен Линн Уильямс
   (одеть обнаженных)
   Две молодые афганские девушки-беженки делят сандалии в этой истории, которая дает нам возможность заглянуть в жизнь после войны.Отчасти эта история попала в список из-за того, что она дает представление о страданиях людей за полмира. Я хочу, чтобы мои дети помнили, что мы должны любить ВСЕХ людей Божьих и служить им, а не только тем, кто похож на нас или согласен с нами.

6. Th e Дама в Коробка Энн Макговерн
   (одеть голых, накормить голодных)
   Двое детей тайно помогают бездомной женщине, давая ей вещи.В конце концов они вовлекают в свой план свою мать и вместе работают в столовой. Хотя проблема бездомности не может быть решена так же четко, как заканчивается история, Макговерн все же предлагает понимание того, как дети могут изменить мир к лучшему.

7. The Quiltmaker’s Journey Джеффа Брамбо
   (накормить голодных)
   «То, что мы не замечаем бедности, не означает, что ее нет» — основная тема этой сказочной истории.В нем также говорится об использовании наших уникальных даров для помощи окружающим.

8. День посещения Жаклин Вудсон
   (посещение заключенных)

Хотя эта история не совсем точно показывает, как мы можем проявлять милосердие, навещая заключенных, она показывает, как одна маленькая девочка и ее бабушка навещают своего отца в тюрьме. Идею преступления и тюремного заключения сложно обсуждать с детьми (в книге не упоминаются все эти подробности), но Visiting Day предлагает еще одну возможность поговорить о том, как Бог любит всех, даже если они поступают неправильно.

Книги, посвященные Году милосердия

Пожалуйста, дайте мне знать, если вы дали дополнительные рекомендации, и я обновлю список!

Этот пост содержит партнерские ссылки Amazon. Заказ чего-либо на Amazon по одной из этих ссылок помогает поддержать нашу семью бесплатно для вас. Спасибо!

Нравится:

Нравится Загрузка…

Связанные

Macmillan: Series: A Mercy Carr Mystery

Macmillan: Series: A Mercy Carr Mystery

В увлекательном сериале Паулы Мунье бывший военный депутат Мерси Карр и ее бывший пес Элвис, вынюхивающий бомбы, уходят в прекрасную пустыню Зеленых гор Вермонта, чтобы залечить свои невидимые раны. Но когда смотрителю игры США Трою Уорнеру и его собачьему партнеру по поисково-спасательным работам Сьюзи Беар требуется помощь, Мерси и Элвис не могут игнорировать призыв к действию.

С аутентичными деталями дрессировки собак, A Borrowing of Bones , дебютный выпуск в серии, был признанным критиками мгновенным бестселлером USA Today .

Книги этой серии

• грамм

  • Тайник

  • Тайна Милосердия Карра (Том 3)
    Паула Мунье
    Издательская группа Сен-Мартен

  • Мерси и Элвис вернулись в серию « Тайник», — самая увлекательная запись в истории USA Today, бестселлеров из серии загадок «Мерси Карр» Паулы Мунье.Когда мужчина …

  • • Доступен в:
• грамм

  • Слепой поиск

  • Тайна Милосердия Карра (Том 2)
    Паула Мунье
    Издательская группа Сен-Мартен

  • Бывший военнослужащий Мерси Карр и ее бывший пес Элвис, вынюхивающий бомбы, вернулись в серию Blind Search , продолжении перелистывающего страницы, получившего признание критиков A Borrowing of Bones
• грамм

  • Заимствование костей

  • Тайна Милосердия Карра (Том 1)
    Паула Мунье
    ул.Издательская группа Мартина

  • Мгновенный USA Today бестселлер!

    Первый в захватывающей новой серии Паулы Мунье, «Заимствование костей» полон сложных поворотов, представляя прекрасную …

Об авторе

Паула Мунье

ПОЛА МЮНЬЕР — СЕГОДНЯ бестселлер в США, автор загадок Мерси и Элвиса. «Заимствование костей», первый в серии, был номинирован на премию Мэри Хиггинс Кларк и назван Книгой года «Собачья мудрость». Слепой поиск Модель была вдохновлена ​​реальным спасением маленького мальчика с аутизмом, который заблудился в лесу. Паула считает, что собаки-герои из «Миссии K9 Rescue», ее собственные собаки-спасатели Медведь, Блисс и Блонди — смесь малинуа, такая же верная и умная, как Элвис, — и страсть к криминальной фантастике на протяжении всей жизни оказали большое влияние на ее сериал. Она также написала три популярных книги по письму: Plot Perfect, The Writer’s Guide to Beginnings, и Writing with Quiet Hands, , а также Fixing Freddie и Happier Every Day. Она живет в Нью-Гэмпшире со своей семьей, собаками и полосатым черепом по имени Урсула.

Линн Уэйн

Criminalelement.com

БОЛЕЕ ЗАПИСИ В БЛОГЕ →

Милосердие | Книга Джоди Пиколт | Официальный издатель Страница

Глава первая

За несколько минут до этого она положила руку ему на плечо. «Что бы ни случилось, — сказала она, взглянув на него, — ты не можешь остановиться».

Он отвернулся. «Я не уверен, что смогу даже начать».

Она поднесла его руку к губам, поцеловала каждый палец.«Если вы этого не сделаете, — просто сказала она, — кто это сделает?»

Долгое время они сидели бок о бок, глядя в залитое полосами окно на город, который никто из них не знал. Он наблюдал за ее дыханием в отражении стекла и пытался замедлить собственное сердце, пока они не стали одинаковыми. Тишина притупила его чувства, так что он сосредоточился на часах у кровати. Он не моргнет, сказал он себе, пока следующая минута не превратится в последнюю.

С яростью, которая его удивила, он повернулся лицом к ее шее, пытаясь запомнить эту мягкость и этот запах.»Я тебя люблю.»

Она улыбнулась этим кривым изгибом ее рта. «Теперь, — сказала она, — ты не думаешь, что я это знаю?»

В конце концов, ей пришлось бороться. Царапины он носил как клеймо. Но он прижал подушку к ее лицу; успокоил ее шепотом на ухо. Моя любовь, он сказал, Я буду с тобой, как только смогу. При этих словах ее руки упали; потом все было кончено. Он зарылся лицом в ее рубашку и начал очень медленный процесс умирания.

В сотый раз за день Кэмерон Макдональд, начальник полиции в Уилоке, штат Массачусетс, закрыл глаза и увидел во сне Бискайский залив. Если он понял это правильно — гул тишины на вокзале, дневной свет, пляшущий над углом его покрытого шрамами стола, — он мог заставить себя поверить. был , Смит и Вессон не ткнули его в бок; там было перевала за окном нет; черт, может он даже больше не Кэмерон Макдональд.Он раскрыл свой разум настолько широко, насколько мог, и позволил себе погрузиться в его прекрасную синеву.

Он моргнул, ожидая покачивающейся береговой линии Перста или сладкого аромата долины Луары, который можно было носить в кармане, находясь на разумном расстоянии, но он обнаружил, что смотрит на бледное, бледное лицо Ханны. , секретарь в отделении полиции. «Вот файл, — сказала она. «Ему было предъявлено обвинение». Она повернулась, чтобы уйти, но на мгновение остановилась, положив руку на дверь.»Вы уверены, что не собираетесь что-то делать, шеф?»

Кэм покачал головой, как для того, чтобы прояснить это, так и для того, чтобы убедить Ханну. Он улыбнулся ей, потому что, если бы он этого не сделал, он знал, что она будет разговаривать по телефону с Элли, и через полчаса его жена заставит его выпить чай из корней крапивы и пиретрума.

Он отложил папку и с тоской взглянул на каталог Gall’s Buying Guide по оборудованию общественной безопасности, в который он поместил журнал Travel . Ханна была права — с ним что-то не так.То же самое происходило каждый год с тех пор, как он вернулся в Уилок, как и ожидалось, и стал начальником полиции после смерти отца. Он страдал от страсти к путешествиям, усугубляемой осознанием того, что он был привязан к этому городу из-за чего-то столь же простого, как его имя.

Уилок выглядел так же, как и другие маленькие городки на западе Массачусетса: центр состоял из простой белой церкви и ссудной библиотеки, совместного здания для пожарных и полиции, местной кофейни и нескольких стариков, которые сидели на каменных скамейках и наблюдали их жизни сутулиться.Но что отличало Уилока от Хэнкока, Далтона и Уильямстауна, так это то, что, если бы не ирония судьбы, почти каждая семья в Уилоке по-прежнему жила бы в Шотландии.

Сначала вы не заметите. Но тогда вы увидите, что в городском ресторане фирменные блюда подают на «ашетах», а не на тарелках; что его исправный коренастый белый фарфор был украшен толстой квадратной розой Бонни Принца Чарли. Вы бы присутствовали на свадьбе в церкви Святой Маргариты и понимали, что церемония все же закончилась кровавой клятвой.Вы проезжаете извилистые улочки и видите имя МАКДОНАЛЬД, нарисованное на тревожном количестве почтовых ящиков.

И если бы вам довелось побывать в Шотландском нагорье, вы бы заметили, что небольшой городок под названием Кэрримюр на берегу озера Лох-Левен был сверхъестественным близнецом Уилока, штат Массачусетс.

В 1700-х годах клан Макдональдов был самым большим и могущественным кланом в Шотландии, распространившимся с западных островов через главное нагорье. Одна особая секта клана жила в Карримюре, небольшом городке к северу от Гленко, который располагался между двумя зазубренными скалами гор.Несмотря на свирепые клановые войны в Шотландии, Кэрримюр так и не был побежден, поскольку был построен в естественной, легко защищаемой крепости.

Клан было шотландским гэльским словом для детей, и клан состоял из родственников, некоторые более дальние, чем другие, которые случайно жили на данном участке земли. Вождь клана, или лэрд, обладал властью жизни и смерти над своими арендаторами и таксами, но власть не была такой односторонней, как у короля. В конце концов, подданными вождя были его братья, племянники и двоюродные братья, и доверие и уважение, которое они оказали ему, пришли к нему ценой его защиты и его обещания заботиться о них.

Кэмерон Макдональд из Уилока, штат Массачусетс, был назван в честь своего пра-пра-пра-пра-прадеда, легендарного солдата, сражавшегося в битве при Каллодене, где англичане разбили горцев. Кэмерон слышал эту историю снова и снова в детстве: когда его тезка понял, что у армии Бонни принца Чарли нагорья нет шансов против английских солдат, он попытался спасти своих членов клана от гибели в битве. Он обеспечил их почетные увольнения, пообещав взамен свое замечательное умение сражаться насмерть против британцев.Но он не умер, как он ожидал. А после Каллодена, когда победоносные англичане прошли через Шотландию, сжигая города, забивая скот и насилуя деревенских женщин, первый Кэмерон Макдональд осознал, что ему нужно снова спасти свой клан.

Итак, пока он сидел в тюрьме как якобитский пленник, он организовал, чтобы семьи Кэрримюра уезжали, одну за другой, на пакетах, направляемых в американские колонии. Это объясняло, почему, когда большинство шотландцев вешали или продавали в качестве наемных слуг в Вест-Индию, эта небольшая секта клана Макдональдов оставалась нетронутой и переселялась в пустыню Массачусетс.

Они нашли место, которое выглядело как дом, с группой холмистых гор и узким водоемом, которое больше походило на пруд, чем на озеро, и отправили в Шотландию известие об этом месте. Wee loch, писали. Он установлен у крошечного озера.

И в конце концов, лэрд и его семья тоже пришли, оставив доверенного дядю присматривать за землями в Шотландии. Они сменили удобный килт на брюки; они гордо летали по звездам и полосам; они приняли американизированное название города.И как естественное продолжение врожденной ответственности, человек, который был номинальным главой клана Макдональдов, также стал начальником полиции Уилока.

В 1995 году эта должность принадлежала Кэмерону Макдональду II, который был передан от прадеда его деду отцу по той же линии преемственности, что и почетный титул главы клана. Он будет первым, кто скажет вам, что все изменилось. Очевидно, хотя он считался главой клана и должным образом отмечен в шотландских записях, он больше не нес прямой ответственности за благосостояние горожан.По крайней мере, три четверти города никогда даже не видели земель в Шотландии, которые технически принадлежали им. Вряд ли кто-нибудь говорил с заусенцем; немногие из них знали более чем немного гэльский.

С другой стороны, старые привычки умерли тяжело. Не было ни потускневшей серебряной чаши, ни королевского указа, доказывающих, что Уилок был землей Макдональдов, но он принадлежал им точно так же, как их предки претендовали на узкий проход в Шотландском нагорье. Проще говоря, это была земля, на которой они жили вечно.

В возрасте тридцати пяти лет Кэмерон Макдональд знал, что останется в Уилоке до конца своей жизни; что он будет начальником полиции, пока не умрет и не передаст офис своему первенцу. Он знал, что это были вещи, из которых у него не было выбора, не больше, чем у него был выбор избавиться от удушающей обязанности быть нынешним лэрдом. Иногда, в очень тихие часы ночи, он говорил себе, что почетное звание не означает сегодня то, что означало двести пятьдесят лет назад.Он рассудил бы, что, если бы он забрал свою жену и переехал в Феникс из-за климата, все восприняли бы это спокойно.

Тогда он вспомнил бы, как Дарси Макдональд, дочь его троюродной сестры, споткнулась прямо на Мейн-стрит, когда Кэм был не более чем в трех футах от нее, разговаривая с городским парикмахером. У нее наложили семнадцать швов на колено, потому что он двигался недостаточно быстро или был в нужном месте в нужное время. Фактически, в некоторые дни он чувствовал, что каждый арест, каждый приговор были отражением чего-то, что он сделал неправильно как лидер.

Он прижимался к мягким, храпящим локонам своей жены, Элли, потому что она была такой же твердой, как любая правда, которую он мог раскрутить. И он пытался погрузить себя в сон, но его сны всегда были о цепях, звено за звеном за звеном, тянущимся через бескрайнюю Атлантику.

Когда Элли Гордон училась в старшей школе, она не была самой популярной девочкой в ​​своем классе. Она даже близко не была. Эта честь принадлежала Вероне МакБин, с ее пушком из сахарной ваты, тушью Cover Girl и розовым мохеровым свитером, похожим на кожу на то, что мальчики называли хребтом Хусак.

И сегодня, через пятнадцать лет из ниоткуда, Верона МакБин сама вошла в Славу в цветке и заказала три больших центральных элемента для библиотечного обеда, который должен был быть дан от ее имени.

«Верона!» Элли сразу вспомнила это имя. Было что-то обескураживающее в том, что ее одноклассница была одета в строгий бежевый костюм, ее волосы были собраны в узел на затылке, а щеки были плоскими под прозрачным слоем тонального крема. «Что привело вас в город?»

Верона издала легкий щелкающий звук тыльной стороной зубов.«Элли, — сказала она, ее голос был таким же тонким и хриплым, как в старшей школе, — не говори мне, что ты все еще здесь!»

Это не было оскорблением и никогда не было, поэтому Элли просто пожала плечами. «Что ж, — сказала она, вытянув слова и смакуя их, как изысканный французский деликатес, — раз Кэм здесь, чтобы остаться…» Она позволила своему голосу затихнуть в конце, глядя на Верону из формы заказа, в которой она была заполнение. Затем она посмотрела ей в лицо. «Вы, , слышали про Кэма и меня, не так ли?»

Верона подошла к холодильному шкафу, словно проверяя качество цветов, которые она уже заказала.«Да», — сказала она. «Кажется, я что-то припоминаю об этом».

Через несколько минут Верона уехала, указав точное время прибытия центральных украшений в (это был обед автора; не годилось бы увядшие розы для автора, который, как она выразилась, только что приедет. в цветение). Элли прошла в заднюю комнату цветочного магазина, где хранила пену, мох, влагопоглотители, рафию и проволоку. Она стояла перед крошечным зеркалом над раковиной, оценивая свой цвет лица.Затем, рывшись на книжной полке, она нашла свой школьный ежегодник, который хранился исключительно для того, чтобы складывать имена и лица, приходящие в магазин. Она позволила книге раскрыться на странице Вероны. Гораздо легче было поверить, что она, Элли, стала старше и мудрее, а Верона МакБин в глянцевом черно-белом платье оказалась в ловушке времени. Не имело значения, что Верона поступила в Гарвард, а затем в Йель, что ее первая книга — философия — была предметом разговоров в городе. Имело значение только то, что в конечном итоге Элли Гордон вышла замуж за Кэмерон Макдональд, о чем в Уилоке никто бы не догадался.

С другой стороны, это не было большим сюрпризом, когда Верона МакБин осенью 1977 года стала постоянной подругой Кэмерона Макдональда, хотя Кэмерон училась в старшей школе, а Верона — на первом курсе. Они оба были, несомненно, красивыми, Verona в коллекционных куклах родов образом, и Cam возвышающаяся над почти все остальными в школе, его широкие, сильные плечи и яркую шевелюру всегда легко обнаружить.

Элли первой влюбилась в его волосы. Она сидела в школьной библиотеке, склонившись над тонким сборником стихов Плата, ожидая, когда он выйдет через двойные стеклянные двери, которые загораживают суету холла.Он приходил каждый день, пока она работала за прилавком, проверяя книги для благодарного, недостаточно укомплектованного библиотекаря. Она поправляла полки за местом, где он сидел, представляя, как ее пальцы вплетаются в эти волосы, разделяя их так, чтобы пряди, похожие на огонь, разделялись на красные и желтые. В конце урока она поднимала книги, которые он оставил, и укладывала их обратно в их десятичные знаки Дьюи, пытаясь удержать тепло, которое руки Кэмерон поместили на защитные пластиковые крышки.

На самом деле Кэмерон Макдональд не знал, что Элли Гордон существует, большую часть времени, когда они жили в одном городе. Она была слишком тихой, слишком простой, чтобы привлечь его внимание. В старшей школе был только один инцидент, когда Кэмерон когда-либо действительно контактировал с ней: во время забора крови они лежали рядом на столах для доноров, и когда она села и прыгнула с носилок, чтобы получить обещание. сок и печенье, мир закружился и потемнел. Она проснулась в руках Кэмерон; он спрыгнул со своего стола, чтобы поймать ее, когда она упала, непреднамеренно вырвав внутривенное средство из сгиба его локтя, так что, когда Элли вернулась домой в тот день, она поняла, что кровь Кэмерон залила спину ее блузки.

Элли с трудом удалось убедить себя, что причина, по которой они поженились годы спустя, , а не , была связана с тем, что после колледжа они были двумя из немногих, кто вернулся в Уилок. Кэм вернулась, потому что от него этого ждали, а Элли потому, что ей больше некуда было быть.

Если она встала на нижний выступ холодильника для свежих цветов и определенным образом вытянула шею из окна, она могла бы увидеть офис Кэма в полицейском участке, даже разглядеть его призрачную фигуру, склонившуюся над столом.Это была причина, по которой она выбрала именно это пространство недвижимости, когда открывала цветочный магазин восемь лет назад.

Она увидела, что он здесь, а не в патруле, и решила, что сейчас самое подходящее время, чтобы принести ему свои договоренности и рассказать о Вероне. Она сползла с уступа, потерлась руками о колени, чтобы согреть их, и закрыла раздвижную стеклянную дверцу холодильника. Она рассеянно провела пальцами по сладкой листве каштана и барбариса, составлявшей зелень в кусочке, который она принесет Кэмерон.

Элли знала язык цветов — идею о том, что каждое цветение олицетворяет какое-то качество человеческой натуры. Букеты, присланные из магазина к рождению ребенка, были наполнены ромашками — для невинности и мхом — для материнской любви. В аранжировках Валентина, конечно, были розы, но также лилии для чистоты, гелиотроп для преданности и незабудки для настоящей любви. Кэму она часто присылала проекты, полные сообщений, которые, как она знала, он не мог понять. Она критически посмотрела на свою последнюю работу, кивнув над тюльпанами, составлявшими основную часть произведения.В Персии мужчина подарил своей невесте тюльпан, чтобы показать, что, каким бы красным ни был цветок, он горит любовью; черное, как центр, его сердце тлело, как уголь.

Она наполнила вазу маргаритками Михайлова, китайскими астрами и огненными шипами. А затем, как она всегда делала для аранжировок Кэмерон, она добавила столько веточек пурпурного клевера, сколько могла, не придавая цветочным линиям чрезмерно раздутого вида. «Клевер», что просто означало «». Подумайте обо мне.

Когда она вышла за дверь, чтобы отнести цветы Кэмерон, она не стала закрывать ее.Мало кто попытается ограбить жену начальника полиции Уилока.

Ханна говорила по телефону, когда проходила через дверь полицейского участка, но махнула ей в сторону закрытой двери офиса Кэмерон, чтобы сказать ей, что он не на встрече. «Нет», — твердо говорила она. «Экстрасенсов мы не используем, но спасибо».

Элли поставила высокую вазу в центре главного стола, где делались заказы, а затем пошла в офис Кэмерона. Она быстро постучала и толкнула дверь плечом, прежде чем Кэм успела сказать ей, чтобы она вошла.Он спал, положив голову на руки на столе.

Улыбаясь, Элли прокралась за его стул, запустив пальцы в волосы на его затылке. Она наклонилась к его уху, чтобы прошептать. «Пока справедливость спит», — поддразнила она.

Кэмерон проснулся, вздрогнув, вскинул голову так резко, что порезал Элли подбородок. Элли отшатнулась, на мгновение увидев черноту, пока Кэм не схватил ее и не посадил себе на колени. «Господи, Алли», — сказал он. «Ты до чертиков напугал меня.«Алли потерла челюсть, осторожно проверив ее, стиснув зубы. Пальцы Кэмерон подошли, чтобы почистить ей горло.« Ты в порядке? »

Элли улыбнулась.« Я принесла тебе твои цветы ».

Кэм потер рукой лицо «Я сказал вам, что вам не нужно этого делать.»

«Мне нравится.»

Кэм фыркнул. «Это полицейский участок, а не вестибюль отеля», — указал он. «Люди, которых арестовывают. не очень интересуются дизайном интерьера. Они даже не замечают.

«Но вы заметили», — настаивала Элли.

Кэм посмотрела на свои широко раскрытые карие глаза; ее руки, сжимая друг друга. «Конечно», — мягко сказал он. «Конечно.»

Он выглянул в открытую дверь к стойке регистрации, где стояла последняя договоренность Элли. Она была художницей; он говорил ей это часто. Смеси красного и синего, резких линий и мягких изгибов, а также общая причуда ее цветочного рисунка придавали ее творениям комфорт и легкость, которых не было у самой Элли. Однажды он заглянул в ее личный дневник, когда она была на работе, надеясь найти отрывок о своей жене, который у нее не хватило смелости раскрыть.Но не было никаких пикантных мыслей или мечтательных воспоминаний, только обзор того, как она вела себя и что она сказала Кэмерон, а затем заметки о том, что она могла бы сделать иначе.

Иногда он просыпался посреди ночи в поту, беспокоясь о том, что после многих лет брака с Элли он тоже в конечном итоге изменит свою жизнь, вместо того, чтобы просто жить ею.

«Угадай, кто сегодня заходил в магазин». Элли сошла с его колен и села на угол стола, покачивая одной ногой.

«Я должен пройти через всех в городе?» — спросила Кэм.

«Верона МакБин». Элли нахмурилась. «Ну, я не знаю, МакБин ли это больше, но она все равно здесь. Она теперь известный писатель. Они готовят для нее горячий обед в библиотеке».

«Верона МакБин», — сказала Кэм, ухмыляясь. Он опрокинул свой стул на две задние ножки. «Старая добрая Верона МакБин».

«Ой, перестань», — сказала Элли, слегка пнув его ногой. «Она поджарая и поджарая, и ее сиськи не выглядят сейчас такими большими, как когда ей было шестнадцать.«

« Вероятно, переросла в них ».

Элли взяла каталог и ударила им по голове Кэмерон. Глянцевый журнал о путешествиях упал на стол между ними. Ее глаза расширились при виде белых брызг пляжа и плетеного красного шлюпа. Она взяла его и с любопытством пролистала: «Ну, по крайней мере, это не Playboy, ». загорать.

Кэм потянулась через стол и выхватила журнал из руки Элли. Его лицо было горячим, воротник был слишком тугим; он не хотел, чтобы Элли знала, о чем он мечтал.

Элли приподняла брови, когда по лицу Кэмерон залился румянцем. «Будь я проклята», — сказала она. «Вы пытаетесь сохранить секрет». Она наклонилась ближе к Кэмерон. «Не то чтобы это зависело от меня или чего-то такого, но я лучше пойду на парусный спорт, чем на лыжах». Она нерешительно продвинулась на дюйм вперед, держа глаза открытыми, и коснулась губами Кэмерон.

На мгновение Кэм позволил ее дыханию коснуться его рта, а затем быстро поцеловал ее и оттолкнул. «Не здесь», — пробормотал он.

«Тогда где?» Прошептала Алли, прежде чем она смогла остановиться.

Они оба отвернулись, вспоминая предыдущую ночь. Руки Элли скользнули по кровати, скользнули под его синюю футболку, двигаясь тихими кругами. Это было ее приглашение. А Кэм просто повернулся к ней, его глаза смотрели вдаль, а пальцы оставались ее собственными.

«О, — сказала она, опустив руку.

«Это не ты», — объяснил он. «Я просто измучен».

Элли задалась вопросом, откуда взялся миф о том, что мужчины хотят заниматься любовью больше, чем женщины, поскольку, по ее опыту, всегда было наоборот. Ей не нравилось быть менее красивой, чем ее муж, или быть тем, кто всегда идет впереди. Иногда Кэм даже не удосужился сказать ей, что устал. Иногда он просто делал вид, что спит.

Она спросила, могло ли быть иначе, будь она классической красавицей или сексуальной.Она сказала себе, что похудеет на десять фунтов, подрежет волосы и превратится в кого-то неотразимого, а затем, когда Кэм подошла и схватила ее, она просто отвернулась.

Может, она найдет кого-нибудь еще.

И тогда она смеялась над самой мыслью позволить кому-нибудь прикоснуться к ней, как Кэмерон Макдональд.

ard Как будто она сама его наколдовала, Кэмерон потянулась к ее запястью и стала гладить его большим пальцем. Он не знал, что еще делать. Были некоторые вещи, которые он просто не мог сказать Элли, даже через пять лет.Иногда ему нужно было побыть наедине с мыслями о том, что он в противном случае сделал бы со своей жизнью, и, к сожалению, это часто происходило в глубокой ночи, когда Элли требовалось от него большего. Но, несмотря на то, что она думала, когда он откатился от нее, у него никогда не возникало никаких сомнений относительно его чувств к Элли. Любить ее было все равно что сидеть на одном и том же месте изо дня в день в электричке — вы не могли себе представить, каково это быть в ряду позади, вы могли поклясться, что размеры и углубления сиденья были созданы специально для вы, вы неоднократно возвращались к нему со свистом утешения и облегчения от того, что он все еще был доступен.

Элли смотрела на него. Если бы только она перестала так на него смотреть, ее глаза ловили его оправдания и бросали их по ветру. Ему хотелось сделать ее счастливой или хотя бы потратить на это столько же времени, сколько она сделала для него. Кэм сунул большие пальцы руки под петли своего тяжелого пояса с боеприпасами; Краем глаза он увидел двухстраничный разворот Национального парка Акадия. «Мне очень жаль, — сказал он.

Нет, думала Элли, я.

Женщина стояла за прилавком цветочного магазина, держа руки над смесью веерной пальмы, крыльев ангела, колоколов Ирландии, гаултерии, овса и молочая.Обрезки покрывали ковер Formica и черно-белую плитку пола. На мгновение Элли в шоке стояла в дверях собственного магазина, наблюдая, как незнакомец делает ее работу. Затем она остановилась на расположении справа от кассы.

Это было тихое и колоколообразное сооружение, изящная арка из всех оттенков зелени, которую Элли хранила в холодильнике. В двух местах из-за травяных перышек выглянуло яркое, как кровь, пятно ярко-красного каладиума.

Элли сделала шаг вперед, и женщина подпрыгнула, прижав руку к горлу.«Ты на моем месте», — сказала Алли.

Женщина нерешительно улыбнулась. «Ну, тогда … я перееду». Она поспешно собрала инструменты, которые украла из задней комнаты, и в спешке уронила на пол ножницы. «Извини», — пробормотала она, опускаясь ниже линии стойки, чтобы поднять их. Она обошла стойку и протянула их Элли, как мирное предложение.

Это была самая самонадеянная вещь, которую Эли когда-либо видела — какой-то незнакомец вошел в магазин и сделал свою собственную цветочную композицию — и все же эта женщина, казалось, растворилась в тени, как будто все это было ошибкой и не по ее мнению. диапазон управления.Элли взглянула на сливовый берет на волосах женщины, на ногти, прикуренные до нитки, на тяжелый рюкзак, брошенный ей на правую ногу. Она была примерно того же возраста, что и Элли, но уж точно не из Уилока или где-нибудь поблизости; Элли запомнила бы кого-нибудь с глазами влажно-фиолетового цвета горечавок прерий.

Элли подошла к стойке, позволяя более мягкой зелени коснуться ее ладоней. «Я думала, ты ищешь помощника», — сказала женщина. Она протянула руку, мозолистую на пальцах от цветочной проволоки, и слегка тряслась.«Меня зовут Миа Таунсенд».

Элли не могла оторвать глаз от расположения Мии, которое напоминало холмистые поля, ржание лошадей и жаркий, тяжелый пресс летним днем. Она знала, что это не имело ничего общего с настоящими цветами и папоротниками, которые выбрала Миа, а скорее с мастерством размещения и мыслями, которые при этом были вложены.

Элли никого не искала; Фактически, в городе размером с Уилок большая часть ее бизнеса была связана с ассоциацией магазина с FTD.Но опять же, приближалось Рождество и День святого Валентина, и она бы ударила себя, если позволила бы кому-нибудь с талантом Миа выйти за дверь, прежде чем она сможет чему-то научиться у нее.

Как будто она знала, что Элли двусмысленно, Миа внезапно потянулась за своим рюкзаком и вытащила тщательно завернутый сверток, который она начала разворачивать. Элли обнаружила, что смотрит на изящно скрученное дерево бонсай; миниатюрный, узловатый, древний.

«Прекрасно», — выдохнула Элли.

Миа пожала плечами, но глаза ее сияли.«Это моя специальность. Они напоминают мне тех младенцев, которых вы иногда видите, с крошечными личиками, которые выглядят так, будто они знают всю мудрость мира».

Мудрость мира. Элли подняла глаза. «Я думаю, — сказала она, — мы можем что-нибудь придумать».

Ханна, у которой был талант к подслушиванию, сказала Кэмерон, что Верона МакБин написала книгу об образе ада.

«Все не так, как раньше», — сказала она, проводя пальцем по верхнему краю своей чашки с кофе.«Знаешь, огонь, сера и все такое».

Кэм засмеялся. «Не говори отцу Гилливрею, он с нетерпением ждет этого».

Ханна улыбнулась Кэмерон. «Верона говорит, что вместо физической боли она более психологическая. Например, если ты выйдешь замуж за этого великолепного парня, только чтобы узнать, черт возьми, он действительно женился на тебе из-за твоих денег».

«Я бы не стал волноваться», — сказала Кэм. «Я почти не плачу тебе».

Она ухмыльнулась. «И предположим, что для того, чтобы выйти замуж за этого красавчика, вы отказались от кого-то, кто был на самом деле влюблен в вас.Боль, которую вы почувствуете, зная, что вы выбрали не того парня, якобы и есть на что похож ад. Ханна сморщила нос. — Не то чтобы я понимаю, откуда Верона МакБин, Королева Уилока, вообще могла знать, что такое ад. Штатный сержант Камероны, Занди Монро, высунул голову из раздевалки: «Ты забываешь, Ханна, что Верона встречалась с шефом».

Кэм бросил в него пачку писем. что-нибудь лучше сделать? »

« Это зависит от обстоятельств », — сказал Занди, ухмыляясь.»Ты водишь меня на обед?»

«Нет», — сказала Кэм. «Я вытаскиваю Элли». Он сам удивился; они не планировали этого, когда она заходила раньше, но он знал, что она воспользуется предложением провести с ним час. Он надел свой тяжелый синий плащ и запер за собой дверь кабинета. «Если город попадет в осаду, — сказал он Ханне, — ты знаешь, где я буду».

Пройдя полквартала к цветочному магазину Элли, он начал улыбаться. Он заходил в магазин и говорил ей, что ищет букет, георгины и лилии в цветах, напоминающих август.Он говорил, что это было для кого-то особенного, и он заставлял ее подыгрывать и дарил ему подарочную карту, а затем писал: W , а что ты делаешь до конца своей жизни?

Напевая, Кэм распахнул дверь цветочного магазина и столкнулся лицом к лицу с женщиной, которую никогда раньше не видел. Имя Элли замерло на его губах, пока он смотрел на спутанные волосы, которые падали до ее плеч, на мягкий припухший изгиб ее губы, на пульс у основания ее горла. Она не была красивой; она не была знакома; и по-прежнему все дыхание покидало тело Кэмерон.Когда он сжал руку, которую она протянула в знак приветствия, он понял, что ее глаза были сине-фиолетовыми, оттенком, который он мечтал как Бискайский залив.

Ой, — сказала Элли, выходя из задней комнаты. — Это Миа. И это было все, что она успела сказать Кэмерон, прежде чем Зэнди Монро ворвалась в дверь магазина, достаточно сильно отбросив ее обратно на петли.

«Шеф, — сказал он, — тебе лучше пойти».

Годы инстинкта заставили Кэмерона вылететь за дверь позади своего сержанта, натренированного левой рукой и готового к стрельбе из пистолета.Он увидел растущую толпу людей перед полицейским участком; Краем глаза он заметил, что Элли и Миа, дрожа, приближались к суматохе.

С адреналином, пульсирующим через его конечности, Кэмерон шагнул в центр группы, где был припаркован красный пикап Ford. Занди подошел к окну со стороны водителя. «Хорошо, — сказал он, — это начальник полиции». Пожав плечами Кэму, он пробормотал: «Я бы ни с кем не разговаривал, кроме тебя».

«Кэмерон Макдональд?»

Голос мужчины был сильным, но натянутым; офицер с меньшим опытом, чем Кэм, возможно, не заметил бы боли, пронизывающей слоги.«Да», — сказал он. «Что я могу сделать для вас?»

Мужчина вышел из машины. Он не жил в Уилоке, но Кэм думал, что видел его в городе на прошлой неделе. В почтовом отделении, может быть, в таверне в гостинице. Ростом он был примерно

, как Кэмерон, но тоньше, как будто жизнь просто взяла свое.

«Я Джеймс Макдональд», — сказал мужчина достаточно громко, чтобы все могли услышать его фамилию. «Я твой двоюродный брат». Он сделал шаг назад к своему грузовику, указывая на пассажирское сиденье, на котором спала женщина.«Моя жена Мэгги мертва». Он взглянул на Кэмерон Макдональд. «И это я убил ее».

Авторские права и копия; 1996, Джоди Пиколт

Служения сострадания и милосердия — Christianbook.com

{{{previewGroupItemText}}} {{# previewGroupItemTruncatedText}} {{{previewGroupItemTruncatedText}}} {{/ previewGroupItemTruncatedText}} {{#previewGroupItemAuthor}}

{{previewGroupItemAuthor}} {{# previewGroupItemAdditionalAuthors}}, {{previewGroupItemAdditionalAuthors}} {{/ previewGroupItemAdditionalAuthors}}

{{/ previewGroupItemAuthor}} {{#previewGroupItemAuthorLink}} {{previewGroupItemAuthor}} {{# previewGroupItemAdditionalAuthors}}, {{previewGroupItemAdditionalAuthors}} {{/ previewGroupItemAdditionalAuthors}} {{/ previewGroupItemAuthorLink}} {{#previewGroupItemProductDetails}}

{{previewGroupItemProductDetails}}

{{/ previewGroupItemProductDetails}}

{{#previewGroupItemSalePrice}} {{previewGroupItemSalePrice}} {{/ previewGroupItemSalePrice}} {{#previewGroupItemRetailPrice}} Розничная торговля: {{previewGroupItemRetailPrice}} {{/ previewGroupItemRetailPrice}} {{#previewGroupItemSavings}} {{previewGroupItemSavings}} {{#previewGroupItemSavingsAmount}} ({{previewGroupItemSavingsAmount}}) {{/ previewGroupItemSavingsAmount}} {{/ previewGroupItemSavings}}

{{#previewGroupItemRatingLink}} {{previewGroupItemStars}} {{# previewGroupItemHalfStar}}.

No related posts.